солярными знаками в виде лучистых дисков, розетт (77). Сцены с колесницами на кипрских сосудах вызывают в памяти аналогичные микенские изображения. На кипрском архаическом кратере перед конем, запряженным в колесницу, изображен человек, убивающий животное, вероятно, совершающий жертвоприношение. Возможно, рисунок представляет почитание коня, отразившееся в росписи микенских сосудов и сохранившееся на Кипре в I тысячелетии до н. э. (78). Помимо сохранения традиций росписи, популярность колесничных сцен в вазописи и торевтике связана и с применением колесницы в военном деле Кипра до V в. до н. в. (79). Примеры эгейских прототипов росписи "Hubbard" - амфоры, приводимых П. Дикэйосом, можно дополнить росписью позднемикенской вазы с изображением поклонения богине, сидящей на троне столь глубоко, что кажется почти лежащей (как и на кипрских "Hubbard" - амфоре и вазе из Ормидии) (80).
Как правило, росписи кипрских ваз, особенно ранних, имели не только декоративное, но и культовое назначение. Вряд ли прав Майрс, считающий изображение в "нешаблонной" манере жанровым. Скорее всего, фигуры быков в вазописи (в том числе и на опубликованной Майрсом ойнохойе) связаны с культом быка, распространенным с древнейших времен на Кипре, на который, возможно, оказали влияние и критские аналогичные верования. Культовое содержание росписей с колесницами отмечалось выше. Даже в тех случаях, где на первый взгляд композиция может показаться жанровой (как в росписи Луврской вазы с людьми, несущими убитое животное) она, скорее всего, имеет религиозное содержание. Кипрские вазовые росписи были традиционными, связанными с культом, однородными по содержанию, и трудно себе представить, не впав в модернизацию, что здесь проявлялось "свободное творчество" художника. В кипрской керамике эгейские традиции органически переплетаются с восточными чертами, не только заимствованными в современном искусстве Востока, но восходящими к эгейско-восточному койне конца II тысячелетия до н. э., где иногда невозможно отделить восточное от критского или микенского (81). Фигуры козлов, очень часто в геральдической композиции, весьма распространенные в кипрской геометрической и архаической керамике, встречаются также на сирийских вазах (82) и связаны, видимо, с традициями койнэ, хотя на Кипре поразительное сходство рисунка в некоторых случаях наводит на мысль о непрерывном продолжении традиций микенской вазописи (83). В росписи "Hubbard" - амфоры П. Дикэйос и Дж. Майрс отмечают (84) сочетание эгейских (женская одежда, оставляющая открытой грудь; протомы быков) и восточных черт; происхождение мотива ритуального танца трудно установить - он встречается во II тысячелетии до н. э. и в эгейском мире и на Востоке.
В кипрской керамике первой половины I тысячелетия до н. э. отчетливо прослеживаются минойско-микенские традиции, заложенные еще древнейшими связями с Критом, усиленные притоком ахейского населения, потомки которого продолжали жить на Кипре. При всей важности сиро-палестинских связей Кипра не следует считать каждое новое явление в кипрской керамике заимствованием с Востока - ряд общих черт восходил к эгейско-восточному койнэ последних столетий II тысячелетия до н. э. Как и на Крите, сохранение эгейских традиций играло большую роль. Изменения в росписи конца геометрического - начала архаического периода (преобладание свободного стиля, распространение растительного орнамента) указывают на их животворную силу.
Суждение о Кипре как о лишенной самостоятельности в области культуры провинции Финикии неверно. Связи с греческим миром, особенно с Критом, были возобновлены и развивались уже в начале I тысячелетия до н. э., усиленные этнической общностью населения, не ассимилированного этеокипрянами.