и послужившие убежищем от двух [артиллерийских] бомбежек для мирных жителей, многочисленные осколки бокалов из муранского стекла и посуды, которые венецианцы уничтожили (вместе с прочими предметами обихода) перед тем, как сдать город победителям.
На вершине своего неограниченного могущества, в феврале 1570 года, Турецкая империя, выдвинув коварные условия, «приказала» Венеции сдать ей остров Кипр – единственную землю Леванта, оставшуюся в руках у европейцев. Отказ Республики развязал войну, которая должна была закончиться знаменитой битвой при Лепанто – самой драматичной из множества битв, в которых Венеция принимала участие вплоть до этого момента с целью сдержать неконтролируемое вторжение турок в Средиземное море и Европу.  
Гигантская оттоманская армия – самая мощная для своей эпохи – начала операции по высадке десанта первого июля на незащищенных побережьях между Лимасолом и Ларнакой. Столица острова Никосия – с мощными укреплениями и хорошим гарнизоном – была захвачена через два месяца борьбы. Турки сразу же уничтожили всех выживших защитников и ни в чем не повинное население: за один день было убито 20.000 человек. Перед лицом этого ужасного примера одна из двух морских крепостей Кипра – Кирения – не подчинилась полученным [от венецианцев] приказам и сдалась врагу, оставшись нетронутой. Венецианцам осталась лишь Фамагуста. Этот город-крепость не склонился перед угрозой бойни и отверг все приказы [турок] о сдаче, посему вражеские отряды организовали его блокаду на земле и на море; всем казалось очевидным, что город был обречен на верную смерть, если только к нему не придет срочная помощь. Турки обрушились на него армией, которая постепенно достигла 200.000 человек, венецианский же гарнизон едва насчитывал семь тысяч солдат. 
Несмотря на то, что освобождение Фамагусты и отвоевание Кипра представляли собой интересы всего европейского Средиземноморья, республика Святого Марка была уже не в силах противостоять в одиночку всемогуществу противника. Венецианскому правительству удалось заключить альянс с Испанией, Папским государством и несколькими мелкими итальянскими княжествами. Флот этой «Лиги» собрался в Суде (на острове Крит) в начале августа, чтобы двинуться на Кипр.
Однако же этот альянс был скорее формальным, чем действительным. Кроме того испанцы стремились стать хозяевами Средиземного моря, прилагая все усилия к тому, чтобы турки и венецианцы уничтожили друг друга. Поэтому после длительных споров между главами альянса объединенный флот отправился к Фамагусте лишь 20 сентября 1570 года; когда он прошел уже половину пути, командор испанской эскадры Джанандреа Дориа (Gianandrea Doria) под предлогом того, что сезон подходит к концу, вернулся на зимовку на родину. Остальные предусмотрительно последовали за ним, отложив военные операции до следующей весны.
Джироламо Дзане (Girolamo Zane), командовавший флотом Сан Марко, сразу же по возвращении в Венецию был чуть ли не с позором разжалован, Фамагуста же так и осталась предоставлена собственной судьбе, несмотря на то, что венецианское правительство продолжало призывать крепость не сдаваться и посылала ей торжественные обещания уже готовой и соразмерной ситуации помощи.
В это время турки, подошедшие со всех сторон к городу уже на расстояние пушечного выстрела (так что их окружение превратилось в самую настоящую осаду), начали обстреливать венецианские позиции и жилую часть, будучи уверенными в том, что Фамагуста (хоть и отвергла два предыдущих призыва к сдаче) должна будет вскоре сдаться  – разгромленная и изнуренная голодом.
Фамагуста того времени – цветущий торговый центр Леванта – была заложена тремястами годами ранее французами, ветеранами Крестовых походов. Потому-то она и была богата выстроенными в чистейшем готическом стиле дворцами и храмами, которые венецианцы  поспешили защитить от обстрелов балочными перекрытиями и горами мешков с песком, как это делалось в Европе во время последних войн. Битва и впрямь обещала быть похожей на «современные» военные действия во всех смыслах этого слова. На укреплениях Фамагусты были выстроены в боевом порядке, по меньшей мере, 500 пушек всех калибров, противник же устанавливал почти что втрое превышающее их число орудий на окружавших город невысоких холмах. Кроме того, турки готовились воспользоваться  столь многочисленными и столь мощными снарядами, которые – как потом выяснилось – никому не удалось превзойти вплоть до последних мировых войн.
Укрепления Фамагусты – созданные знаменитым архитектором того времени Санмикьели (Sanmichieli) – были плодом самых инновационных военных концепций.  Прямоугольные крепостные стены – длиной почти в четыре километра – укрепленные по углам мощными бастионами, прерывались десятью донжонами и увенчивались насыпями шириной в целых  30 метров. На этих последних поднимались многочисленные редуты и казематы. Внутри над стенами возвышался десяток фортов – называвшихся «сavalieri» (Cavalieri – «рыцари» или «всадники» (итал.) – с которых контролировалось море и поля, снаружи они были окружены широким и глубоким оборонительным рвом, на контрэскарпе которого проглядывали траншеи передовых постов. Основной пункт атаки. И наконец, контрэскарп  был защищен внушительным массивом форта Андруцци, перед которым – чуть  ниже –  располагался форт Ривеллино.
Но со стороны противника надвигалась армия, располагавшая несметными ресурсами, под личным – очень энергичным и талантливым – командованием Мустафы Паши, главнокомандующего имперской армии,